 ВЕСНАМой организм ответил на весну не совсем обычно. Точнее, слишком прямолинейно, во мне заиграли гормоны. В принципе, они весь год во мне поигрывают, но вот так, с первыми лучами робкого, весеннего солнца, первый раз.
Я ехал в метро, на работу, пялился на оголенные женские ножки, и хотел трахаться. Как бык, как бешенный пес, как обезумевший павиан под листьями пальмы. Член у меня периодически поднимался, оглядывался, ощупывался, на что-то надеялся, и опадал снова. Девять часов работы дорогой, девять часов, и только потом, может быть, что-то и будет. Но гормоны играли вопреки здравому смыслу и девяти часам работы. С трудом, с большим трудом я выдержал их натиск, и приступил к своим обязанностям. Но покоя я не ощущал. В этот день слишком много молодых женщин, решили посетить наш магазин. Я был на пределе. Через пару часов я позвонил домой. Начав не сразу, из далека, я, в конце концов, спросил:
- А ты мне вечером минет сделаешь? Посидим, покурим, и все такое, а?
- Ладно, но трахаться не будем.
Ну не будем, так не будем. Свой кусочек кайфа, я себе выпросил. Работая уже более спокойно, я приехал с гормонами домой. Посидев, покурив, немного поговорив, я напомнил о просьбе.
- Где?
- Как где?
Могла бы, и подготовиться, почему я обо всем должен думать? На безоблачном небе появились легкие тучи.
- Может в ванной?
- Почему в ванной, а может на кухне?
- А тебя что, кухня возбуждает?
Кухня меня не возбуждала. Эта кухня, наверное,
мало кого могла возбудить, ну не самая лучшая кухня. Вариант с ванной, выглядел несколько лучше, тем более что на кухню всегда мог кто-нибудь войти. Ванная и туалет - вот последнее прибежище культурного человека. Но туалет выглядел уж слишком вульгарно.
- Ладно, пошли в ванную.
Мы докурили и отправились в ванную.
Пахло какой-то голимой проституцией. Ни тебе
красивого белья, ни тебе сексуального вида, ни тебе косметики, ни фига. Все жестко, откровенно, суровая правда жизни. Странно. Я спустил штаны, санобработал член, и сел на деревянную решетку, лежащую поперек ванной.
- Приподнимись, я тебе полотенце подстелю, а то жестко будет.
Гм-гм, что происходит? Я устроился поудобнее, откинулся назад и закрыл глаза. Не обязательно видеть, иногда можно и представлять. Началось. Осторожные, уже позабытые прикосновения, тонкие волны, пробегающие от низа к голове. Они тают, пробегая по телу мелкой дрожью. Вот уже более ощутимо, еще, еще. Цунами, цунами вашу мать, накрыла меня стеной своей воды и закружила, бешено закружила, мешая понять, где я нахожусь. Ух, Боже мой, ну ты даешь. Прямо американские горки, аж внутри все сжалось. Интересно, а чем ты занимаешься, когда меня дома нет? Ух, да плевать мне, чем ты занимаешься, только не прерывайся. Отпустило немного. Когда же это было, два или три года назад? Тогда ты приехала с моря. Целый месяц на голодном пайке, не шутки. На следующий день мы отправились в магазин. Предлог, естественно. Да и оделась ты, совсем не для картошки. Ух, прямо ноги сводит. Не свалиться бы в ванную.
А все-таки надо поинтересоваться, как ты проводишь свободное время, досуг. О чем же я думал? А, да. У каждого свои приколы, нас тогда влекли к себе подъезды. Высокий этаж, лестница, площадка, страх, что могут застукать. Возбуждает как надо. Причем никогда не повторяется, все как в первый раз. Платье, которое снимается за одно мгновение, чулки, корсет – порнуха высшей пробы. Вот так, вот так, не останавливайся малыш. Я приподнялся и посмотрел вниз. Где ты всего этого набралась? Взрослая женщина, мать двоих детей. Да такое еще и не в каждой порнухе показывают. Ох, крылья, дайте мне крылья. Подъезды, подъезды, мы развлекались, как могли. Мы лишали девственности и панельные, и кирпичные, и неприступно грозные сталинские дома. Некоторые сопротивлялись, выплевывая на лестничные клетки бабушек, дедушек, всяких засранцев, которым приспичило выносить мусор, вернуться домой или выйти из дома. Это делало процесс фантастическим. Голый, дикий, животный секс, безо всяких там сантиментов и любовных прелюдий. Вот что бросает мужиков к проституткам и любовницам. Там не надо упрашивать или создавать атмосферу. Все атмосферы придуманы людьми: бутылка вина, свечи, подарки, слова. Хотя, и это иногда требуется. Но сам процесс – дан природой, и ничего уже придумывать не надо. Только трах, и никакой морали. Периодически полезно опускаться до низменных чувств, и не хочется никаких договоренностей. Классно милая, классно, я полетел. Слабость, слабость во всем теле, ощущение ветра, который несет меня сквозь цветные облака, или нет, мелкого теплого дождя. Море, море парного молока, теплого, нежного. Господи, я сейчас взорвусь, взорвусь милая. О Боже, да я весь вытеку, весь до последней сраной капельки! Мне страшно, я боюсь, остановись! Ух, ух, все, меня нет. Я превратился во все, в воздух, запах, свет.
Меня много, я это чувствую, я это ощущаю. Я состою из всего, все состоит из меня. Начало начал. Вот тебе и молодые родители, со средним доходом и кучей обязанностей. Я выпрямился и присел.
Бывает же.
- Ну, ты даешь!
- Да ладно.
Даже не знаю, что и думать, что говорить даже не знаю.
Натягиваю штаны и иду на кухню. Хотя иду, это громко сказано. Курим, говорим.
| 
